Псiхалогiя
Гэта трэці артыкул з цыклу пра псіхічнае здароўе. Гэтым разам мы паразмаўлялі з беларускім сацыяльным актывістам Р.П.: пра карную псіхіятрыю ў Беларусі, памылковы дыягназ у Польшчы ды надзею аб выздараўленні.
“Привязывать людей к кровати – это стандартная процедура в Новинках”
Первый мой опыт попадания в психоневрологический диспансер был 3 года назад, в Беларуси. Мне диагностировали острый психоз. Острый психоз – это как злой сон, который не проходит, где реальность размывается галлюцинациями и сложно отличить одно от другого.
Тогда я попал в Новинки, в психиатрическое отделение. Больница оказалась не таким страшным местом, как я думал. Там не колят всех галоперидолом и не лечат электрошоком. Но, правда, при мне были случаи которые я назвал бы крайне непрофессиональными, даже преступными. Однажды ко мне в палату подселили человека в сильном психозе, он не понимал кто он и где он. Человек был преклонного возраста. Его, как принято выражаться в подобных учреждениях, прификсировали к кровати – это значит просто привязали. Ночью я услышал стон, проснувшись, увидел, что у человека посинели конечности, он выглядел плохо и бредил. Я позвал санитара тот ничего не сделал, сказал: «не мое дело» и ушел. После, я предложил привязанному человеку попить и ослабил узлы. Он согласился и поблагодарил меня.
Привязывать людей к кровати – это стандартная процедура в Новинках, но я считаю это полным нарушением прав пациентов, даже если фиксировать в случае возможности самоповреждения, то это не должно быть до посинения рук и ног. На следующий день меня перевели в другую палату, в отделение, где находились люди идущие на поправку. Проходя по коридору, я заглядывал в бывшую палату, посмотреть на этого человека. Он был чудной, но видна была в нем человечность. Он был всегда привязан и выглядел плохо. На второй день я узнал, что он умер. Отчего? Была ли это вина Новинок? Я считаю, что была. Ведь его просто-напросто не поили и он был привязан к кровати несколько суток, не двигаясь в престарелом возрасте. Это преступная халатность, я считаю. Также я там слышал много историй про смерти, воровство и изнасилования, но я рассказываю, то с чем встретился лично.
“Я не противник лекарств, понимаю, что они как костыли”
Со мной обходились хорошо, никаких нарушений не было. Даже делали вид, что не замечают, что у меня телефон с собой, это запрещено. С помощью его, в своей палате, я устроил переговорную, ко мне подходили пациенты с просьбой позвонить своим близким. Но на самом деле, было очень страшно смотреть на людей с подобным диагнозом, их непринятие своего состояния и отчаянные попытки доказать обратное, были похожи на попытки сломать стену одуванчиком… И все же во всем, что они делали, было видно глубокое принятие своей болезни и понимание своего состояния. Они как бы знали, что с ними происходит, но ни смириться, ни изменить это не могли. И, по правде, мне хочется верить, я это знаю – одуванчик пробивает асфальт, значит, пробьет однажды и стену, только стоит подождать. Встречи с близкими… Я не помню, разрешены вроде свидания один раз в неделю и звонки по вечерам, но я могу ошибаться.
Лечение проходит без терапии, только медикаментозно. Снимают острые приступы и переводят тебя на поддерживающие нейролептики. Я не противник лекарств, понимаю, что они как костыли, а психическое заболевание – как травма, где без костылей ты уже ходить не сможешь. Качество лекарств в отличие от европейских, ужасное. В больнице у меня страшно выкручивало ноги, я не мог спать по ночам, иногда когда была более добрая смена мне давали снотворное и обезболивающее. Иногда я оставлял таблетки утренние (успокоительные) на вечер и пил сразу по несколько штук вечером перед сном, чтобы притупить боль.
Так проходили две недели… На улицу не выпускали, психолога я видел два раза, она провела легкий тест и все – на этом терапия закончилась, остальное время – таблетки, сон, выкручивание ног. Питание скудное: в отличие от европейских лечебниц, оно не предусматривает вегетарианской диеты, поэтому приходилось делать бартер – обмен котлеты на салат и т.п.
“Выйдя в ночь на работу, я понял, что просто физически не справляюсь”
Однажды на меня напал санитар. Он отказал мне в перекуре, так как это запрещено, но неофициально все курят с разрешения “их величеств” санитаров. Я ему сказал, что, если я не покурю, то расскажу вышестоящим, что он пришел бухой на работу и спит на посту. В ответ он на меня напал, а после имитации драки, все же разрешил мне покурить, и впредь не было конфликтов.
За время пребывания в Новинках мой психоз исчез… Я вышел оттуда без бреда и в нормальном состоянии, только из-за лекарств поправился на 10 килограмм. Обычно я вешу 65-67 кг, весил после выхода 75 – 80, такие побочки от белмедпрепаратов. Никому не советовал бы принимать беларуские лекарства, если есть выбор – выбирайте импортные. Мне прописали на выходе конскую дозу нейролептиков в таблетках и укол. Так я потерял работу.
Выйдя в ночь на работу, я понял, что просто физически не справляюсь. Я не мог быть многофункциональным, решать несколько задач одновременно, физически уставал. Как-то посреди смены я сел на стул под камерами и написал СМС директору, что я принимаю тяжелые таблетки и не справляюсь со своей работой из-за этого состояния. Благо меня поняли, оплатили отработанные часы, приняли часть сделанного, что, по факту, значило, что им предстояло работать не со 100% выкладкой, и отпустили домой. Больше я на эту работу не выходил. Но нашел сразу другую, где, после объяснений, не обращали внимание на мое залипание и медлительность. До приема таблеток я был довольно активным человеком.
Еще один момент: никогда не мешайте алкоголь с беларускими таблетками. Однажды я решил отпраздновать свою выписку и купил бутылку французского сухого вина, после чего ко мне приехала скорая: у меня на 8 часов отказали ноги. Это страшно, не желаю такого никому.
“Спустя три дня как я приехал, Россия напала на Украину…”
Со временем мне удалось доказать, что я иду на поправку, и мне оставили только один укол, который не так страшен побочками, как таблетки, которые я пил. И я со временем восстановился… как я думал.
В 2021 году я переехал в Украину, в Киев. Это был вторая попытка моего переезда в Украину. Первая в 2020, но из-за психического состояния вынужден был уехать обратно. Вторая попытка была более удачна. В Киеве я прожил пол года. Там я стал на учёт в психоневрологический диспансер, где мне выписывали и делали необходимые уколы. Проблем с этим никаких не было, я предоставил справку с диагнозом и назначениями, и мне по рецепту предоставили лекарство. Так я прожил нормально полгода.
Всего эмиграции в моей жизни было три. Первая – Украина, неудачно. Вторая – Украина, удачно, полгода. И Польша – третья, удачно по сей день: я приехал случайно, выдался шанс на три месяца приехать по одной программе обучения. Планы были не оставаться в Польше, вернуться в Киев. Но спустя три дня как я приехал, Россия напала на Украину. И обратной дороги не стало. Беларусь закрыта, хоть я не попался ни разу на протестах 2020. И нигде не фотографировался, но зато попадался раньше и довольно часто. У меня есть серия штрафов, которые я должен оплатить, но я не должен ничего этому “беларускому” государству и поддерживать его своей копейкой тоже не собираюсь. В Украине война, следовательно, вариант был один – оставаться в Польше.
“Они врачи, безусловно, но как они помогут не общаясь с тобой? Тем более поставят диагноз?”
Прошло месяца три, я не принимал укол… может в этом была проблема. И психоз повторился. Я ужаснулся происходящему и сразу оплатил психотерапевта и выписал себе нейролептики. Разовое обращение к психиатру в Польше стоит 50$. Таблетки принимал, но состояние ухудшалось, я терял связь с реальностью опять. И однажды дошло до того, что в моменте приступа я вел себя агрессивно в отношении близкого мне человека и на меня вызвали бригаду санитаров… Там я признался в своих галлюцинациях и неспособности справиться самостоятельно и меня второй раз госпитализировали, только уже в Польше.
В Польше я провел в лечебнице две недели. Лечение здесь бесплатное, только если ты представляешь угрозу близким или себе. Это было не очень приятное времяпровождение. Кроме питания: там хотя бы есть вегетарианское меню.
Я не владею ни польским, ни английским языком. Объяснить, что со мной происходит, я не мог, что меня беспокоит – тоже. Поговорить не с кем, ты в чужой стране в учреждение закрытого типа. Сколько тебе находится? Смогут ли тебе помочь? Все эти вопросы оставались без ответа до момента моей выписки. Все отделение польскоязычное, и ты как будто в птичнике, где все соловьи, а ты воробей – все поют на свой лад, а ты чирикаешь один о своем.
Они врачи, безусловно, но как они помогут не общаясь с тобой? Тем более поставят диагноз?
Так проходили две недели… Лечение такое же как и в Новинках – никакой терапии только таблетки. Расписание: подъем – таблетки, обед – таблетки, ужин – таблетки, остальное время спи или смотри в телефон. Телефоны разрешены, в отличие от Новинок, как и перекуры. Главное отличие от беларуских Новинок – нет атмосферы обреченности, все более позитивно, хоть и летаргически. Играет Музыка, можно курить, санитары не воруют собойки, нет беспрестанного мата и меньше людей привязанных. А так то же самое.
Таблетки качества лучшего, без побочных эффектов. Но самое неприятное – что тебя лечат непонятно от чего и чем. Через две недели меня все же выписали, но с новым диагнозом – шизофрения. Шизофрения…. Ни разу со мной не поговорив, сославшись на то, что я наговорил в аффекте в психозе. Мне ставят шизофрению… Пока, водительские права, пока, нормальная работа. Пиздец, привет шизофрения! И как это они ее диагностировали? Если все вопросы были: – как вы себя чувствуете? – Отлично. – Хорошо спасибо.
“Чем землю поливаешь – такой плод и вырастет”
Так я вышел с польской лечебницы, успокоившись, но с новым диагнозом. Признаюсь, в чем то я был рад, несмотря на диагноз: лекарство мне помогло, я стал чувствовать себя лучше. Но приобрел новое понимание, что психический пизд*ц , возможно на дольше, чем я ожидал. Или, если верить врачам, через пять лет могут быть улучшения без откатов, хотя возможно и раньше. Это было тяжело принять. Жить с диагнозом – это как ходить по минному полю, ты никогда не знаешь когда рванет. И вот, все хорошо, отличный день наступил и… и все что было разрушилось на мелкие части. Я научился многим практикам, чтобы не скатываться. Очень помогли буддистские учения про осознанность. Также нигилистские про отрицание. Но с последними далеко не уедешь. Поэтому оставил только буддийские.
Вообще я не очень хороший человек… Я много плохого сделал в жизни и диагноз, думаю заслужил этим. Ведь все, что ты делаешь имеет противодействие, и если много плохого совершать, то все это рано или поздно вернется. Чем землю поливаешь – такой плод и вырастет.
На данный момент, я делаю регулярно только уколы нейролептика. В отличие от Беларуси, здесь это препарат последнего поколения, очень крутой, не оставляющий тебя в последствиях побочных явлений. Мне его дают бесплатно, потому что я стаю на учёте в больнице. Мне также прописывали ксанакс и прегалабин, но я их не принимаю, или принимаю, но очень редко. Ритм жизни вроде восстановился, но чувство минного поля не проходит, и учишься жить минером. Чувствовать, где может случиться срыв, где могут быть триггеры, и обходить эти территории, или входить, но подготовлено.
По правде, бывают сложные дни и устаешь от особенностей своей психики. И мысли закрадываются про смерть, но с моим диагнозом это не новость, даже научился подходить к этому с некой философской нотой. Мол, что такое жизнь без смерти и смерть без жизни. Только одно страшно – что до смерти есть шанс натворить много глупостей. Диагноз получилось пересмотреть, и мне поставили шизоаффективное расстройство личности. Легче не стало, а предположение это говорит о том, что к шизофрении у меня добавилось еще как минимум биполярное расстройство, с преобладающей депрессивной фазой. Но с этим диагнозом шанс на ремиссию выше. В Польше нет современной схемы лечения этого расстройства, а от шизофрении есть, поэтому врач уговорил лечиться по новой схеме и пока в бумагах диагноз не менять. Надеюсь, что это сработает.