Эміграція
Арышт, пацераны пашпарт, 40 дзён рускай тхоны ў Арле і побег ад мосароў у свабодную краіну — пра гэта вы маглі прачытаць у першай частцы нашай размовы з Papa’й Bo. У другой частцы мы прапануем вам азнаёміцца з працягам нашай размовы, толькi ўжо не пра турмы i арэсты, а размова далей пойдут пра Belarus Outside Sound System, пра тое, чаго магчыма чакаць i чаго чакаць ужо не магчыма ад беларускай музычнай сцэны, якая засталася ў Беларусі, і ці можа музыка быць апалітычнай у наш час?
Papa Bo, Belarus Outside Sound System
— Следующая серия вопросов будет посвящена музыке. После закрытия “Корпуса” вы с частью его команды создали Belarus Outside Sound System. Расскажи про Belarus Outside Sound System?
— Belarus Outside Sound System — это музыкальная гастролирующая беларуская инициатива. Идея создание Belarus Outside Sound System зародилась сразу после переезда, когда мы очутились в Грузии и началась война России с Украиной. Мы поняли, что лучшее, что мы умеем, — это делать какие-то громкие концептуальные ивенты И тогда хлынул большой поток эмигрантов в Грузию, в том числе беларусов и к ним не очень хорошо относились из-за того, что с беларуской стороны попёрло на Украину.
Беларуская комьюнити на тот момент в Грузии было достаточно большим, и хотелось сделать что-то, чтобы показать, что мы с Украиной и мы против этой всей хуйни. Мы, как организаторы и предводители движухи, решили сделать большой ивент Belarus Outside Sound System, чтобы поддержать один из украинских фондов и беларускому активному комьюнити собрать деньги для этого фонда.
Сделали рейв, на который пришло 600 человек. Мы собрали 4 000 евро, перевели в фонд, который помогал детям украинских беженцев. Мы поняли, что это эффективная модель, что надо продолжать, и решили создать такую движуху, которая будет ездить по разным странам и городам, где есть беларуская комьюнити, и делать мероприятия — не с танцами с вышиванками и какими-то соломенными мастер-классами.
Нам и казалось, и до сих пор я в этом уверен, что двигатель перемен — это активная молодежь. Мы говорим на молодежном музыкальном языке — альтернативной музыке, электронной музыке и не только. У этого языка аудитория больше и активнее. И вот так всё завертелось.
Мы начали искать финансирование, искать возможности проведения благотворительных мероприятий. Постоянно находимся в поиске разных вариантов. За время нашего существования мы сделали много мероприятий, организовали стрим совместно с «Украина ТВ» — стриминг-платформой из Кракова. Собирали деньги на рождественские подарки детям беларуских политзеков. Мы выпустили сборник электронной беларуской музыки — 13 треков, и тоже со стримингов из Bandcamp с продаж все вырученные деньги переводим в BYSOL.
Выпустили винил с этой компиляцией, который разослали мировым известным диджеям, коллекционерам, в различные медиа, чтобы у всех была беларуская электронная музыка в коллекции. Создали первый прецедент издания достаточно большого тиража сборника с разной современной беларуской электронной музыкой.
— Что ты можешь сказать о европейских площадках? Есть ли у них есть характерные отличия в сравнении с беларускими?
— Мы с Belarus Outside Sound System провели уже 9 мероприятий в Европе. Это были: в Грузии — 2, в Берлине, в Вильнюсе — 2, в Польше — 5, наверное, 4 было точно. И везде сильно по-разному проводить мероприятия, везде индивидуально. Всё зависит от конкретных обстоятельств.
В Минске тоже было много заведений с очень разными условиями и очень разным отношением, концепциями и так далее. Всё было сильно индивидуально. К 2020 году в Минске сложилась уже конкурентная среда, и были всякие заведения, мероприятия, организации с разным подходом.
Это уже приближалось к такому европейскому уровню, когда культурная среда насыщена всем, и есть выбор, куда пойти. В один день проходило по несколько разных ивентов. И такое есть, и этакое — и с таким отношением, и с таким подходом, с такой концепцией и с такой спецификой.
В Европе мы тоже сталкиваемся с совершенно разными организациями и площадками.
— Основная публика — это, конечно, беларусы. Но много ли не беларусов приходит? Приходится им беларуские мероприятия по духу и нраву? И могут ли беларуские мероприятия конкурировать с локальными ивентами?
— Да, у этих мероприятий основная публика — беларусы, но в каждом мероприятии мы стараемся как-то подтянуть и локальное сообщество. Делались разные попытки. Например, в первых четырёх мероприятиях, когда мы делали тур Belarus Outside Sound System в Тбилиси, Вильнюсе, Берлине, Варшаве, мы в каждое мероприятие ставили, помимо беларуских артистов и диджеев, ещё и локального артиста, который поддерживает идею солидарности с Беларусью и у которого есть какая-то локальная публика, чтобы он за счёт своей медийности подтягивал локальную аудиторию. Это немножко работало. Приходили интересующиеся локальные тусовщики, спрашивали, интересовались, что здесь происходит, кайфовали и заряжались контекстом. Всё немножко работало.
Что касается конкуренции, я скажу так: все беларуские мероприятия, которые происходят в эмиграции, происходят на крутом уровне. Беларуская сцена достаточно маленькая и ограниченная, но при этом достаточно самобытная. И если локал попадает на беларускую тусу, то он её выделяет среди общей тусовочной карты города.
Люди в Варшаве, которые попадают на беларуские ивенты и с кем я разговаривал, все говорят о высокой тусовочной культуре.
Что у нас очень отличаются люди, которые ходят на концерты, фестивали, рейвы. Если это беларуский рейв, то это очень интеллигентная и красивая публика. Микропроцент пьяных и неадекватных — скорее, это исключение. Нет драк, каких-то рамсов, инцидентов на входе.
И с музыкой то же самое. Музыка достаточно самобытная и старающаяся выбиться из каких-то стилистических и жанровых канонов.
И если подвести черту — среди локальных ивентов местные тусовщики положительно отзываются о беларуских ивентах.
— Вы недавно провели тур в четырёх городах Польши. В Польше очень много беларуских эмигрантов, очень крупная диаспора. И, на твой взгляд, польское общество способно понять беларуский контекст, беларуских активистов, артистов и то, что вы делаете в Belarus Outside Sound System?
— Я думаю, что есть те, кто хочет остаться в беларуском культурном пузыре и работать только с ним, а есть те, кто нацелен на выход на более широкую европейскую аудиторию, и кто при этом готов на эту новую аудиторию нести беларускую повестку. И у них получается достаточно классно.
— На вашем сайте написано про то, что вы ожидаете социальные изменения через музыку. Какие изменения вы надеетесь увидеть?
Мы умеем делать рейвы и андеграундные концерты. Мы умеем доносить до аудитории, которой интересно то, что мы делаем, какие-то нарративы. Мы делаем то, что можем. Мне кажется, достаточно эффективно на том уровне, на котором мы делаем. Понятно, что это всё андеграунд, но кто на что учился, там и пригодился.
Все наши мероприятия, кроме последнего, были с благотворительным входом. Обычно мы ищем на наш проект финансирование, чтобы их полностью сделать за счёт его, а вход сделать максимально доступным.
Но при этом все предыдущие мероприятия у нас были за донаты, и мы полностью все донаты переводили на поддержку беларуских политических заключённых. И это были достаточно большие суммы. Например, на предыдущем мероприятии в Варшаве, которое было 1 июня прошлого года, мы собрали 7 000 евро на входе. Это хорошие результаты, даже весомее, чем какая-то информационная повестка, которую мы несём.
— Дальше несколько вопросов о Беларуси. Ты давно являешься частью беларускай электронной музыки и сцены, видел разные этапы андеграунд- и мейнстрим-сцены в Беларуси. Как ты считаешь, каково настоящее и будущее у современной сцены, которая осталась на данный момент в Беларуси? Будет ли она вынуждена мимикрировать под современные условия страны?
— Она уже мимикрирует под современные условия, потому что, находясь в Беларуси, невозможно не мимикрировать. В Беларуси сейчас достаточно жёстко с концертами, с творческим высказыванием, с организацией мероприятий, с площадками. Всё поменялось, но при этом там остаётся огромное количество творческих людей, которые функционируют как-то и как-то находят возможности проводить концерты. Конечно, это всё максимально беззубое, максимально осторожное, к сожалению.
Но люди ко всему привыкают. Людям надо как-то там оставаться и жить, и как-то заниматься творчеством. Но есть ощущение, что в последний год там, на выжженной земле, начинает что-то новое прорастать в тех условиях, в которых возможно. Начинают проводиться концерты большего количества артистов, базирующихся именно в Беларуси. «Реактор» (один из первых клубов Минска) переоткрылся.
— Я смотрю, читаю такой паблик, называется «Подпольный вестник». И количество беларуских групп, которые он анонсирует, афиширует… Их реально много в наше время в Беларуси, как ты думаешь, что их может ожидать в беларуском парнике?
— Да, я знаю «Подпольный вестник», тоже его смотрю, читаю. Вот только большинство из тех групп, про которые он пишет, находятся в Беларуси. Ну, как по мне, это сейчас для творческого человека пиздец. Потому что у них там концерты происходят крайне редко, они вообще не приносят бабла, они происходят очень напряжно.
При том, что происходят, но это серьёзный геморрой, не приносящий бабла никакого. И визу получить практически нереально. То есть группы, артисты не могут поехать в Европу выступить, не могут подаваться на какие-то фестивали, не могут организовать себе тур.
Ну и такая ещё траблуха — ни один беларускый фестиваль в эмиграции, и мало кто из организаторов в эмиграции, может пригласить вот этих артистов из Беларуси и организовать им выступление. Это для них палево — потом возвращаться в Беларусь.
То есть, грубо говоря, я на Belarus Outside Sound System не могу никого позвать, хотя очень хотел бы. Но это палево. Как и выступление на каком-нибудь «Варушняке» или «Тутаке».
Мы всё сильнее становимся оторванными от них, а они — от нас, и это прискорбно.
У них остаётся один вариант — ездить в Россию, и уже становится такой вопрос. С одной стороны, мы осуждаем поездки беларускых артистов в Россию, беларускых артистов, которые живут в Беларуси.
А с другой стороны, если поставить себя на их место, то что им остаётся?
— Я помню бум панк-рока в стране в 2000-м, потом волну нелегальных рейвов. Всё это сопровождала политизированная повестка и бунт какой-то собственной свободы… Спустя лет десять наступило затишье, и, на мой взгляд, музыка потеряла своё критическое мышление, стала более удобоваримой, удобной для всех. Поделись наблюдениями: какая сейчас повестка у беларуских музыкантов внутри и за пределами родной страны?
— Музыкантами движет сейчас желание выжить на творческом поле. И беларускими, и теми, кто находится в эмиграции. Потому что творческому человеку выжить в современной этой адовой политической повестке очень сложно. Человек культуры на десятом месте сейчас. Каждый день происходит такой пиздец, что твоя музычка — это уже десятое дело.
Мне кажется, что сейчас много беларуских музыкантов стараются отойти от политической повестки и пытаются найти возможность как-то функционировать как творческая единица. Вот такая тенденция. И те, и другие стремятся к одному. Те — по своим причинам, а эти — по своим причинам. Но все пытаются реализоваться как творческая единица.
Мне кажется, что сейчас нет такого импульса, чтобы как-то творческой единицей активничать в политическом поле.
— Завершим наш разговор вопросом: “Может ли музыка на сегодняшний день быть аполитичной и существовать отдельно от контекста происходящего в мире?”
— Я считаю, что музыка может быть аполитична, а музыкант — нет. У творческого человека в любом случае, в нынешних условиях, определённо должна быть позиция, и творческий человек, имеющий какую-то аудиторию, должен свою эту позицию до этой аудитории как-то доносить.
И не обязательно это делать языком творчества — это языком своей медийности больше.
Существует куча инструментальной музыки, которую делают люди, у которых есть хоть какая-то позиция, которую они высказывают в интервью.
Думаю, что творческий продукт может быть не политическим, но думаю, что любой медийный человек, и музыкант, в том числе, сейчас аполитичным быть не может.