Актывізм
«Беларускія анархісты ў Варшаве» – група актывістаў, якія былі вымушаныя з’ехаць з краіны з-за рэпрэсій. Каця пераехала ў Польшчу ў 2021 годзе, а Ігнат жыве там ужо некалькі год. «Не сёння, не ўчора, не заўтра» паразмаўлялі з імі пра адрозненне анархічнага руху ў Беларусі і Польшчы ды агульныя праблемы для абедзвюх краін.
Катя и Игнат: За свою долгую активисткую “карьеру” нам довелось заниматься множеством разных вещей. Из того, о чём можем говорить открыто – это различные образовательные проекты: например, Антиуниверситет. Участие в массовых протестах: Антиатомное сопротивление нулевых и начала 10-х годов, Хлопательные акции 2011, “Тунеядский” протест 2017 и, конечно же, протесты 2020 года. На протяжении многих лет мы также занимались организацией своих собственных несанкционированных акций, среди которых были: как марши и пикеты, так и креативный и уличный акционизм. Также занимались защитой парков (среди прочих – парк Котовка), экологической и феминистской деятельностями, организацией Критической Массы, фримаркетов, которые посещали тысячи людей. С 2012 по 2020 годы в центре города (с перерывами на репрессии) у движения существовала своя анархистская библиотека Вольная Думка. Одной из старейших анархистских инициатив в Минске была Еда Вместо Бомб, просуществовавшая более 15 лет и в конце концов уничтоженная репрессиями в 2021 году. С 2009 года существует беларуская группа Анархического Черного Креста, которая на протяжении всех этих долгих лет занималась и занимается поддержкой заключенных анархист:ок и антифашист:ок
Сейчас трудно вспомнить всё, чем мы когда-то занимались, но список этот в реальности куда больше, а также шире, так как есть и непубличные виды деятельности.
Чем занимаетесь в Варшаве?
Катя и Игнат: Из публичных активностей можем назвать распространение анархических идей и практик в русскоязычных диаспорах (в большей мере в беларуской). Мы участвуем, а также организуем демонстрации с беларуской освободительной повесткой. Взаимодействуем с участни:цами и организатор:ками таких мероприятий, распространяем практики коллективных обсуждений и низовой самоорганизации. Мы участвовали в зарождении инициативы воскресных “Акцый беларусаў Варшавы” и по сей день наши товарищи входят в орг.коллектив.
В 2021-2022 году мы проводили “Школу анархизма” – серию тематических лекций, раскрывающих, что такое анархизм, чего хотят анархисты, какие цели преследуют и методы выбирают. Организовываем воркшопы для диаспоры, а также периодические лекции и дискуссии на различную социально-политическую тематику. В начале июля мы провели Фестиваль против авторитаризма, где подняли много интересных вопросов и провели ряд воркшопов.
Также мы занимаемся поддержкой наших товарищей, отправившихся на фронт в их борьбе против кремлевского империализма. Собираем деньги, покупаем снаряжение и припасы и отправляем в Украину. Помогаем бежен:кам. Поднимаем тему важности войны с империализмом в своих мероприятиях.
Помимо этого мы включаемся в местную повестку. Анархическое движение международно и для нас не существует разделения на нации и расы, а также мы не признаем государственные границы. Все анархисты мира обычно держатся рядом, поэтому мы также активно включаемся в местную борьбу: за права женщин, квир-людей и бежен:ок на беларуско-польской границе.
Есть ли отличие введения активизма в Беларуси/Польше? Где общество более сознательно и готово к переменам?
Катя и Игнат: Да, конечно различия есть, в первую очередь из-за разных политических условий в этих двух странах и нашего личного опыта, связанного с эммиграцией и беженством.
Например, что касается политических условий, на данный момент беларусские анархист:ки в Польше не являются группой, которая подвергается каким-то репрессиям со стороны государства. Поэтому мы можем действовать более открыто, чем в Беларуси – делать публичные образовательные мероприятия, приглашать всех желающих, публиковать наши анонсы и высказывания в соцсетях. Некоторые товарищ:ки даже выбирают публично позиционироваться как анархист:ка, чего в Беларуси избегали почти все.
Мы стали меньше заниматься уличными акциями и интервенциями, и больше фокусируемся на создании образовательного контента, хотя по прежнему помогаем организовать и участвуем в демонстрациях.
В то же время, статус бежен:ок, на основании которого большинство анархист:ок находится в Польше, очень ограничивает наши возможности действовать в областях, которые государство контролирует и криминализирует. Например, польское правительство в какой-то момент криминализировало любую помощь людям, пересекающим границу в районе Подлясье – даже оказание им медицинской помощи. Последствия для активисто:к с польским гражданством и статусом бежен:ок при задержании в этом районе были бы очень разными.
Что касается готовности общества к изменениям – мы не считаем, что “осознанность общества” разделяется линиями границ национальных государств. В то же время, очевидно, что разные политические и социальные условия создают разный уровень политизированности.
В 2021 году, когда большинство из нас покинули Беларусь, беларуское общество было политизировано в разы больше, и вопросы о политических и социальных изменения были как никогда актуальны. На сегодняшний день трудно оценить, остались ли эти вопросы настолько же актуальными – из другой страны, в условиях репрессий, которые стремятся уничтожить любую возможность высказывания. Беларуская диаспора в Польше однозначно намного более политизирована, чем средн:яя житель:ница Польши, но мы не можем говорить, как ситуация выглядит в Беларуси, так как не находимся там.
В Польше же была мобилизация вокруг движения Strajk Kobiet, но со стороны человека, живущего тут совсем недавно, она кажется не такой всеобъемлющей и количественно и качественно. Хотя лозунги против правящей партии тут очень популярны, люди не так готовы включаться в активный протест, выходить на улицы, создавать политические структуры и движения, как в Беларуси и меньше ставят под сомнение государственную власть (как мне кажется, возможно люди в Польше со мной бы не согласились).
В общем и целом, в любой стране мира существует неравенство и есть много недовольства тем, как устроено общество. Это неравенство всегда поддерживается существующей властью, и для резкой политизации нужен только достаточно значимый триггер, который может захватить как можно больше людей.
Какие проблемы наиболее актуальны для Беларуси/Польши? И на ваш взгляд какие пути решения вы видите?
Катя и Игнат: Можно выделить ряд проблем, важных для обеих этих стран, и некоторые, которые влияют в основном на людей только в одной из них. Из тех проблем, которые актуальны и для Польши и для Беларуси, мы бы назвали:
Война в Украине – Беларусь является плацдармом для Российского государства, в то время, как в Польше угроза со стороны восточного соседа приводит к ограничениями свободы во имя безопасности.
Диктатура и репрессии – кого-то может удивить, что для Польши это актуальная проблема, но мы напомним, что партия Права и Справедливость находится у власти уже почти 8 лет и активно пытается ограничить гражданские свободы. Польша всё больше и больше начинает напоминать авторитарное государство. Для Беларуси наверное не нужно пояснять, почему это актуальная проблема.
Атомизация и деполитизация – люди не рассматривают политику как что-то, в чём они могут участвовать, делегируют принятие решений избранным партиям и людям и тем самым теряют контроль над своей жизнью. Когда они думают о своих личных проблемах, или проблемах в обществе, они не чувствуют, что могут что-то изменить или на что-то повлиять. Также, как в Беларуси, так и в Польше люди становятся всё больше и больше разрозненными – нам больше не кажется привычным общаться с соседями и просить у них помощи, объединяться для решения каких-то проблем. Движение дворов в 2020-2021 году показало, что мы можем жить по другому, люди начали объединяться, но репрессии помешали этому процессу.
Бедность и нестабильность уровня жизни – в обеих странах огромному количеству людей приходится выживать от зарплаты до зарплаты, экономить, работать на нескольких работах, голодать, и жить на улице. Это ситуация создана искусственно системой капитализма – мы живём в мире, где любой человек может иметь необходимые ресурсы для достойной жизни.
Границы как ограничение свободы передвижения людей и ксенофобия – на беларусской-польской границу происходят ежедневные пытки и убийства людей, вызванные последовательной расистской и ксенофобной политикой Беларуси и Польши. Лукашенко использует людей из стран Ближнего Востока и Африки в качестве давления на ЕС, которое становится возможным только благодаря антииммигрантский ксенофобной политике ЕС и Польши.
Для Польши очень актуальна проблема телесной автономии – в 2020 году тут проходили свои массовые протесты против ужесточения криминализация абортов, которые ни к чему не привели. С тех пор количество женщин, умерших от осложнений при родах, постоянно растёт. Аборт мог бы спасти их жизни, но врачи запуганы существующими законами и не готовы оказывать им помощь.
Хотя для Беларуси эта проблема не кажется актуальной, аборты у нас все еще разрешены, более широкая проблема гендерного насилия и патриархата понята и там. После 2020 года почти все инициативы, работающие с жертвами домашнего насилия, были закрыты и сейчас в ситуации насилия очень сложно найти поддержку.
На вопрос о путях решения довольно сложно ответить в интервью – люди пишут целые книги о том, как решить эти проблемы. В общих чертах, эти проблемы решает самоорганизация и солидарность. Когда люди готовы объединяться, чтобы бороться против угнетения, когда они готовы помогать подруга другу и понимают, что забота о другом – это необходимое условие жизни в обществе, тогда мы можем решить эти проблемы.
Как мне кажется, сейчас в мире замечается упадок левых идей, как вы думаете с чем это связано? И как это можно изменить?
Катя и Игнат: Главным врагом анархизма является не только государство, но также и капитал. Капитализм пожирает умы, желания и потребности людей. В мире отчужденности и атомизации, в котором конкуренция считается нормой и навязывается человеку с пелёнок, как единственный верный способ существовать, очень логично ожидать движения в правую сторону. Капитализм превращает нас в потребителей, из субъектов общества мы превращаемся в объекты их рекламы и бизнеса. С развитием рынка люди всё меньше времени уделяют социальной жизни, система запирает нас в своих домах и разрушает социальные связи. Сегодня мы даже не знаем как зовут наших соседей по лестничной клетке и даже не здороваемся с ними. Люди уходят в быт и удовлетворение желаний, навязанных капиталистической системой. Нам становятся больше не нужны ни совместные посиделки во дворе, ни общение, ни помощь от окружающих нас людей. Закрытые друг к другу люди не пытаются коллективно решать проблемы, возникающие в их жизни, но предпочитают обратиться в “специально предназначенные” службы или написать жалобу. От безуспешности такого подхода люди фрустрируются ещё больше и всё меньше хотят заниматься вообще чем либо. Разочаровавшись, они делегируют свою власть кому-то, кому сами зачастую не верят, чтобы скинуть груз ответственности со своих плечей.
Таким образом люди постепенно становятся аполитичными объектами манипуляций тех, кто использует политику для угнетения. Полиция жестоко подавляет любые формы инакомыслия и попыток народа вернуть власть в свои руки. На этом фоне общего упадка политизированности, всё чаще выскакивают правые консервативные и откровенно фашистские партии то тут, то там. И захватывают власть, используя популизм и текущие условия.
Нам кажется, что мы наблюдаем не просто упадок левых взглядов, но упадок политизированности в целом, а с другой стороны – поднимание голов правыми и ультраправыми. Для того чтобы противостоять этому, нам нужно разорвать цепи индивидуализма, эгоизма и начать интересоваться своей и жизнью окружающих. Чем больше людей будет интересоваться тем, что происходит с их жизнями – тем сложнее любителям сильной руки и капиталистам – собственникам будет пробиться во власть.
Основная проблема левых идей, это их утопичность. Что такое анархия? Это утопия или это то, что действительно можно построить в обществе?
Катя и Игнат: Прежде всего хотим заметить, что анархизм вообще не находится на оси координат “левые-правые”. Эта парадигма предполагает разделение партий в их борьбе за власть. Так как анархизм не борется за захват власти, он просто не может вписываться в данную схему. Для анархизма нет значения с какой стороны будут стоять начальники: слева или справа, — их кнут от этого не становиться легче. В том числе левые часто бывают не менее авторитарными, чем правые, а иногда даже и более (сталинисты, маоисты и пр.). Левые – это централизация, создание государства и управление его ресурсами сверху вниз. Это власть чиновников, власть меньшинства. В то время как анархизм предполагает свободное сотрудничество локальных сообществ и кооперативов с целью достижения взаимной выгоды. Все процессы и решения, которые касаются того или иного сообщества, контролируются не мелкой группой чинуш, а всеми членами данного сообщества. Это самоорганизация и самоуправление. Это отсутствие государства, а следовательно – любых аппаратов угнетения.
Утопия ли это? Смотря что вкладывать в слово “утопия”. Если смысл этого слова а идеальности и прекрасном – то почему бы и нет, но если придавать этому термину смысл неосуществимости – то вряд ли. Ведь сообщества, организованные по анархическим или близким к анархическим принципам существовали как в истории, так и существуют сегодня. Мы не будем вдаваться в подробное описание различных из них – эту информацию вы можете найти в интернете. Ниже приведем вам по 3 примера из истории и настоящего времени, так как их, на самом деле, множество. Существовали Парижская коммуна – анархизм, социализм. – Махновщина – анархизм. Испания времен гражданской войны (1936-1939) – анархо-коммунизм, анархо-синдикализм. Из актуальных примеров – сапатисты (штат Чьяпас, Мексика) – у них смесь анархизма с марксизмом, Рожава (Западный Курдистан) – демократический конфедерализм. И израильские Кибуцы – социализм.